Дмитрий Выдрин

Недавно один из моих студентов озадачил меня неожиданным вопросом: а почему в Союзе не было секса? (видимо, насмотрелся телешоу, где эта фраза вот уже 20 лет является топовой).

Но я задумался. А потом пришел к выводу, что, как это ни банально звучит, в Союзе действительно не было секса. Не было потому, что у многих не было настоящего. А старый, добрый, качественный секс всегда вмонтирован в более-менее качественное настоящее. Настоящее в Союзе для многих заменяли «временные трудности», «бытовые проблемы», «служебные неурядицы». Скажем, ну какой секс, если ты живешь в двухкомнатной хрущевке с двумя маленькими детьми, тещей и регулярно наезжающими из села племянниками? (Кстати, такая регулярность, как сказали бы социологи, имеет прямую корелляцию с нерегулярностью секса).

Но вот, помнится, любовь в Союзе была! Да еще какая!

Это, наверное, связано с тем, что любовь всегда вмонтирована не в настоящее, а, скорее, в будущее. А вот будущее в Союзе как бы было. Было в виде партийных программ, каждая из которых рассказывала, как замечательно будет через 5, 10 или 20 лет. В виде художественных кинофильмов, большинство из которых как раз и показывало модель будущих замечательных и гармоничных отношений. В виде научной фантастики, девяносто процентов которой рассказывало именно о лучезарном обществе будущего. В виде бесконечных ночных споров и разговоров за стаканом дешевого вина о том, как когда-то «заживем», «доживем», «увидим», «получим», «перегоним».

Да что там книги, программы и ночные разговоры - будущее смотрело на нас в винных этикеток. Помню замечательные молдавские этикетки, на которых как гости из будущего убирали виноград совершенные «смуглянки-молдаванки» в тесных халатиках, одетых прямо на знойное южное тело.

А этикетки конфет, где плясали на задних лапах ухоженные тузики тоже из будущего. Поскольку в настоящем им места не было в переполненных коммунальных квартирах…

Короче, странная была общественно-политическая система: тотальный дефицит настоящего и роскошное пиршество будущего. И почил Союз, наверное, не потому что его предал «меченый и компания», а просто потому что перестал продуцировать картинки, образы, фантомы и смыслы будущего.

Словно выключили проектор, погас красочный экран и люди разошлись - не сидеть ведь молча в темной комнате.

И вот мы в «новой комнате» - в новой системе экономических, политических, смысловых координат. Настоящее вроде появилось. Не для всех, конечно, но для многих. Колбасы валом, как и секса. Кругом витрины и офисы. Все разговоры только о настоящем - «купили», «продали», «съездили», «обналичили», «избрали», «проголосовали»… Но куда-то исчезло будущее. О будущих выборах еще говорят.

Но о будущей счастливой гармоничной жизни - почему-то нет. Нет ни одного фильма о том, что будет. Нет ни одной книги. Даже нет ни одной партийной программы (хотя в стране почти двести партий), где показан пусть мерцающий, но различимый облик будущих отношений, будущей морали, будущего быта, будущего образа жизни.

Все наши так называемые политические лидеры завязли, зацементированы, вмонтированы в настоящее, как мухи в янтаре. Вроде бы красивое украшение, но явно что не живое. И любовь, кстати, почти исчезла. Она ведь там, где живое, а не там, где «колбаса-любовь».

Может быть, это имели в виду древние ацтеки, когда говорили, что наступит конец света в ближайший к нам Новый Год? Ведь что такое конец света? Настоящее, которое заканчивается, не переходя в будущее.